Пожалуй, самой главной отличительной чертой избирательной кампании кандидата СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ Олега Боронина является его открытое общение с избирателями. Из пяти кандидатов по районам края ездят только двое – Олег Боронин и Александр Карлин. Правда, их поездки совсем разные. И если один идет на откровенный разговор с людьми, готов к самым каверзным вопросам, то второй приезжает на встречи в окружении плотного кольца из чиновников, выступает в заранее отобранной и подготовленной аудитории. Которой строго-настрого запрещено задавать неудобные вопросы. Мы встретились с Олегом Валерьевичем и попросили рассказать его о том, чем живет край.

– Вы, пожалуй, единственный из кандидатов, который сегодня ездит по краю и встречается с людьми на реальных, а не постановочных встречах. Думается, у вас возникает понимание реального положения дел в Алтайском крае. Как бы вы охарактеризовали положение дел у нас в регионе?

– Начну от противного. Я не единственный кандидат, который ездит по краю. Есть еще один кандидат, который активно ведет кампанию, встречаясь с людьми. Я имею в виду действующего губернатора Александра Карлина. Я это знаю потому, что ко мне на встречи приходят люди, который либо не смогли попасть на его встречи, либо не смогли задать интересующий их вопрос.

Нас двое, но мы ездим немного по-разному.

Теперь об оценке. Успехи в ряде муниципалитетов края, конечно же, есть. Многие из них связаны с работой действующей команды губернатора. Из районов, где эти успехи чувствуются лучше всего, я бы выделил Зональный, Топчихинский и Ключевский районы. Но есть одно "но" – там благоустроенные села, особенно райцентры. Но и там просматриваются "подводные камни", которые связаны с теми негативными процессами, которые идут в сельском хозяйстве региона. Так, в Ключевском районе ведущие предприятия сегодня имеют серьезные проблемы, которые могут привести их к печальному концу. В Зональном районе отсутствует система организованного коммунального хозяйства. В Топчихинском районе тоже есть

Есть отдельные хозяйства, более-менее успешные, которые возглавляют, как правило, руководители старой, советской закалки. Такие как ООО "Чумышское" в Кытмановском районе. Но и там чувствуются кризисные процессы – большая закредитованность ведет к тому, что скоро даже такие крепкие предприятия могут оказаться на боку. В остальных районах ситуация тяжелая. Вот, например, Солтонский район, где некогда процветало животноводство, переработка. Там реально осталось на весь район 400 голов крупного рогатого скота. Практически все они сосредоточены в одном хозяйстве. Загублен Солтонский угольный разрез – там добывали уголь хозспособом, без соблюдения технологии. Район так и не стал маленьким Кемерово на территории Алтайского края. Ельцовский район, там стада осталось 180 голов, загублен уникальный мраморный карьер.

Так же многие проекты, которые в СМИ подаются как успешные, на самом деле загублены из-за некомпетентного руководства и непринятия правильных управленческих решений на местах. На мой взгляд, это связано с тем, что команда действующего губернатора во многом сформирована из людей, которые не работали "на земле" и не понимают многих управленческих или производственных процессов.

Очень тяжелая картина в кулундинско-славгородской зоне. Я скажу, что не встретил ни одного примера, где какой-то эффект дало бы объединение сельсоветов. Процесс этот идет механически. Налицо, скажем так, неэффективное вложение средств даже в условиях ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. Вот, например, Николаевка, где большинство жителей получило хорошие дома. Построили инфраструктуру. Но не оказали помощь местному сельхозпредприятию, которое сейчас не работает. И местные жители на встрече со мной задали вопрос, который хотели бы адресовать губернатору: зачем это все построили, если мы должны строить планы, как отсюда уехать.

Еще одна проблема – в Николаевке создали новую инфраструктуру, которая оформлена в собственность и передана на баланс сельсовета. И получается, что львиную долю местного бюджета будут съедать налоги на недвижимость. Которые пойдут в региональный бюджет, оголяя местный, не позволяя муниципалитету исполнять свои полномочия. И краевые власти не хотят видеть эту проблему, что этим "счастьем" они могут погубить местные бюджеты и значит территорию.

В Угловском районе уже несколько лет не знают, что значит топить углем. Там топят дровами, вырубая леса, которые в свое время пострадали от большого лесного пожара.

По иронии судьбы после моей поездки по Михайловскому району ко мне в сельсовет обратился фермер из Михайловского района, который проезжал мимо одной из деревень моего сельсовета и присмотрел свободные земли. Узнал, что там есть нереализованные паи населения. Он приехал ко мне приспроситься – нельзя ли перевести сюда агробизнес из Михайловского района. Я отметил – конечно же можно. При этом задал вопрос – почему. Он ответил, что по его сведениям, здесь гораздо лучше условия для ведения бизнеса.

Из этих отдаленных районов сегодня начинают уезжать в города и поближе к ним не только молодежь, но и представители местной предпринимательской прослойки. То есть речь идет о том, что при сохранении нынешней социально-экономической политики у нас в ближайшем будущем могут появиться целые приграничные территории, простирающиеся на сотни километров и свободные от населения. Это печальная и тревожная ситуация.

Вот такая ситуация у нас в крае складывается. Да, есть отдельные крепкие хозяйства. Которые держатся за счет энтузиазма отдельных руководителей. Но это исключения, которые подтверждают правило. Аграрный сектор у нас сегодня в глубоком кризисе.

– Наверное люди обращаются с какими-то конкретными вопросами, проблемами. Какие вопросы удавалось решать, помогать людям? Были ли такие истории?

– Да, конечно же были. Как мы и планировали, одной из задач нашей кампании было то, чтобы уже в ходе кампании действующую власть заставить работать в тех или иных направлениях. И в ряде случаев нам это удавалось. Так, в селе Талица Советского района часть села оказалась отрезана из-за разрушенной дороги. И власти не хотели это видеть. Увидели только после того, как мы туда приехали, подняли эту проблему и, не скрою, немного подсказали местным чиновникам способ решения проблемы – а там надо было развернуть трубы и завезти щебенку из расположенного недалеко карьера.

Мы сумели актуализировать проблему "Изумрудной страны". Очень много сел, в которых мы побывали, пострадали от этой сельскохозяйственной пирамиды. Напомню, что в самом начале пути наша партия предупреждала о том, что схема ее работы грозит серьезными проблемами. Сотни людей на этих предприятиях не получают зарплаты, земля пустует, скот голодает. Так получилось, что после наших визитов действующая власть начала кое-какие движения по решению проблемы "Изумрудной страны". В части возврата арендованных земель, выделения средств на погектарную несвязанную поддержку. Конечно же, этих мер недостаточно. В случае нашего успеха мы примем более радикальные меры для решения этой проблемы.

Очень интересная ситуация, в связи с прошедшим паводком, сложилась в селе Сентелек Чарышского района. На встрече в Чарышском к нам подошли люди, которые сообщили, что здесь целая улица выпала из обоймы пострадавших от наводнения. Мы не планировали туда ехать, но коль люди обратились, отреагировали на просьбу и изменили график. В Сентелек мы приехали, встретились с жителями, дали им разъяснения, рекомендации. И, точно знаю, жители этой улицы помощь уже получили и помощь им обещана. Мы мониторим ситуацию.

– Но это речь идет о сельской местности. У нас больше половины жителей края проживает в городах. Как здесь складывается ситуация, что волнует сегодня горожан?

– В каждом городе Алтайского края свой комплекс проблем, своя ментальность, свои вопросы. Бийчан, например, очень волнует вопрос сохранения статуса наукограда. Они полагают, что действующая власть принимает недостаточные меры для этого. Причем бийчане не ждут каких-то грандиозных прожектов. Они понимают, что за счет этих средств можно улучшить городскую инфраструктуру, сделать город более привлекательным для инвестиций и сделать его более комфортным для проживания. Конечно же бийчан волнует проблема ветхой части города. Например, Заречная часть города серьезно пострадала от наводнения. Да и население здесь живет не очень богато. Проблема дорог для Бийска стала перманентной проблемой. Очень забавно – во время одной поездки я увидел, что на въезде в город отремонтировали дорогу. А когда я в следующий раз ехал, то эта дорога "упала". Что говорит о качестве ремонта. Конечно же бийчан волнует проблема развития военно-промышленного комплекса. Здесь мы разъяснили им свою позицию на этот счет: в случае, если население окажет нам доверие, мы воспользуемся теми трендами во внешней и внутренней политике России последнего времени. Конечно же губернатор должен лоббировать интересы ВПК, пользуясь тем, что эта тема актуальна. Бийск получил свою экономику в 60-е годы благодаря обострению международной ситуации, когда нужно было активно развивать военную промышленность. Думаю, сегодня мы подошли к подобной ситуации и ей нужно пользоваться.

Что касается Рубцовска, здесь очень много работы предстоит и по возрождению промышленного производства и по решению инфраструктурных проблем. Здесь ужасные дороги, плохая экология, город не очень "зеленый". Я понимаю, что это проблемы местных властей, но они никогда их не решат, оставаясь под грузом того огромного муниципального долга, который сейчас имеет город. В Рубцовске до миллиарда доходят долговые обязательства. Эту проблему рубцовчанам нужно помочь решить. Что меня поразило в Рубцовске – как халатно относятся к бывшему тракторному заводу. Да, завод, безусловно, погиб. Но там сегодня даже не пытаются сохранить инфраструктуру. Я специально объехал вокруг завода и увидел эту разруху. Лично видел, как оттуда тащат все подряд. Мы у себя в Сибирском промзону бывшей птицефабрики сумели сохранить. И когда туда заходили инвесторы, нам было что им предложить. Мы сохранили инфраструктуру – железнодорожные тупики, систему электроснабжения, подведенный газ, подъездные пути, водопроводные сети и, конечно же, сами здания и сооружения. И тут нет большого секрета, почему у меня в муниципалитете работают 11 предприятий, а у кого-то ни одного. Потому что мы, наши депутаты, наши жители не дали это народное добро растащить. В Рубцовске я увидел другую картину. Это растаскивание можно и нужно прекращать. Здесь тоже есть варианты развития. Например, производство малых форм сельхозмашиностроения, о чем наша партия давно говорит. Это и логистические центры, обеспечивающие взаимодействие с Азией. Нельзя так относиться к имуществу.

Кстати, на этот счет хочу заметить: краевые власти очень часто поучают "муниципалов", как надо обращаться с имуществом. Но во время поездок по краю я сам лично увидел 4 закрытых ("оптимизированных") профтехучилища. И три из них, за исключением Целинного, находятся в отвратительном состоянии. И разворовываются.

В Заринске, конечно же, спектр проблем немного другой. Там мне больше обозначили проблемы представители малого бизнеса. Они недовольны федеральным законодательством – большой объем выплат в соцстрах и пенсионный фонд, налоговым гнетом. Я понимаю, что эта проблема не решается на региональном уровне, но в то же время они сетовали на недостаточную поддержку малого и среднего бизнеса со стороны краевых властей. Зачастую она носит формальный характер. Мы не пытаемся компенсировать те издержки и потери, которые несет малый бизнес из-за федерального законодательства, как это делается в ряде регионов страны. Много в Заринске задавали вопросов, касающихся отношений в сфере жилищного хозяйства. В том числе недовольство ходом реализации законодательства о капитальном ремонте – люди жаловались на недостаток разъяснительной работы со стороны властей.

Да, Заринск на фоне других городов выглядит более благополучной территорией. Пока там работает базовое предприятие – "Алтайкокс". Но настораживает другое: предприятие перерегистрировалось в другой регион. Алтайские власти не предприняли ничего для того, чтобы убедить их этого не делать. Я понимаю, что НДФЛ все равно платится в региональный и местный бюджет, но остальные налоги мы потеряли.

Славгород. Это с одной стороны колоссальный муниципальный долг порядка 300 млн. рублей. Прежде всего, это долги за уголь. И этот долг не позволяет решать за счет местного бюджета проблемы города. И другая проблема, боль славгородцев – фактически погибший радиозавод. Некоторые товарищи получали в свое время награды как "лучшие руководители предприятий". Теперь они перебрались в край. А завод погиб. Там еще есть шанс завести инвестора, который мог бы попытаться возродить производство радиотехнической продукции на новой основе. Но там есть определенные силы, заинтересованные в том, чтобы все это растащить. Боюсь, что радиозавод может последовать примеру Алтайского тракторного завода.

В Славгороде самым негативным образом проявилась ситуация, связанная с объединением города и района. Славгород сидит в колоссальной долговой яме. А теперь на него тяжелым бременем легли еще и проблемы сельского района. В связи с объединением там произошла "оптимизация" социальной инфраструктуры, что увеличило нагрузку на городские объекты.

Свой комплекс проблем на Яровом. Там есть ожидания, что на "Алтайхимпром" зайдет новый инвестор, который сможет оживить предприятие. Хотелось бы надеяться, что это произойдет. И все не остановится на уровне обещаний, как это происходит с большинством проектов наших чиновников. Есть очень интересный аспект: там сегодняшняя экономика построена на туристическом секторе. При этом совершенно не приспособлена для туризма значительная часть берега озера Большое Яровое и, тем более, Малого Ярового. Там есть над чем работать, привлекая инвестиции. Но в связи с тем, что удалось увидеть в Яровом, хотелось бы обратить внимание на один аспект, характерный для многих районов края. Несколько лет назад семья предпринимателей попыталась взять в аренду часть территории, прилегающей к озеру Малое Яровое. Они планировали построить там этнографическую деревню, создав комфортные условия для туристов. Они предприняли ряд шагов в этом направлении. Но по определенным причинам, связанным с действующим на территории края принципом "сам не ам и другим не дам", бизнес этот не состоялся. Их просто выдавили с этой земли. Ладно бы, если выдавили и территорию начал бы развивать кто-то другой. Но там сегодня нет ничего – просто дикий берег. И таких примеров на территории Алтайского края можно приводить много.

– Сейчас больше пессимистический взгляд на происходящие в крае процессы. В ходе поездок перед Вами вскрылась реальная картина, которую краевые власти пытаются скрыть и замолчать. Есть ли выход из этой ситуации?

– Выход есть. Он связан, прежде всего, с тем, что нужно развивать местную экономику, создавая для этого все условия. В чем разница той программы, которую предлагаем мы, от программы Александра Карлина. Действующая власть сосредоточила свое внимание не на тех сферах экономики, которые могут вытянуть край из социально-экономического кризиса. Например, туризм. Да, его надо развивать. Да, это наш бренд. Но никогда туризм не станет локомотивом развития Алтая. Мы – не Турция или Таиланд. Тяжелые климатические условия, проблемы с логистикой.

Я считаю, что край слишком много тратит именно на социальные проекты и недостаточно или неразумно тратит на осуществление экономических проектов. До поездок по краю я был убежден, что хотя бы программа "100 плюс 100" реализуется с пользой для экономики региона. Оказалось, нет.

Мы предлагаем отказаться пока от мегасоциальных проектов и сосредоточить на условиях софинансирования из краевого бюджета привлечение федеральных программных бюджетных ресурсов для развития местной экономики. А экономика потом сама наполнит местные бюджеты и сама вытянет социалку. Без помпы, без показухи и разрезания ленточек. Я приведу очень интересный пример. Мне часто показывают дома культуры, построенные в рамках проектов "75 на 75" и "80 на 80" и демонстрируемые в качестве достижений действующей власти. А вот, например, в селе Санниково Первомайского района глава сельсовета сам отремонтировал Дом культуры. Этим никто не хвалится. Потому что это нормально – человек исполняет свои обязанности. Да, там иная структура бюджета, это пригородное поселение, бюджет которого хорошо наполняется. Но если такие ресурсы появятся у большинства? Я всегда говорю: не надо давать людям рыбу, дайте им удочку. И они сами справятся с этими задачами.

Второй аспект – нужен зеленый свет инвестициям. Да, мы живем при капитализме, и именно частная инициатива сегодня является основным ресурсом развития. И ей надо помогать не на словах, а на деле. А вот как у нас получается? Например, в предгорных районах края. Как только там замаячили какие-либо инвестиционные перспективы, вся земля вдруг оказывается в аренде у каких-то известных в районе или крае лиц. И инвестору предлагается взять эти земли в аренду по гораздо более высокой цене.

Наживаются не только на крупных инвесторах, но и на простых людях. Потому что все сенокосные угодья находятся в аренде. И человек, ведущий ЛПХ, вынужден отдавать свои деньги за аренду. Это тормозит развитие животноводства в крае.

Наши поездки имеют еще одно последствие. Мне начала поступать информация, что в ряде районов люди, причастные к организации встреч и приходившие на встречи, подвергаются прессингу со стороны местных властей. Это с не очень хорошей стороны характеризует органы местного самоуправления. И подтверждает наш тезис о том, что во многих местных Алтайского края местная власть превратилась в какую-то феодальную когорту. Есть феодал-глава администрации, которому район отдан "на кормление". Есть его окружение – вассалы, которые нещадно эксплуатируют и держат в страхе все остальное население. Нельзя ничего сказать против, нельзя высказать свою точку зрения, и даже нельзя приходить на встречи послушать их же коллегу. Я думаю, что такую ситуацию нужно менять. Если мы будем иметь решающий успех на выборах, то мы будем способствовать демократизации политического процесса на территории Алтайского края. У меня есть опыт на этот счет. Территория моего сельсовета – это зона свободной политики, где могут свободно действовать все партии.

– Сейчас у вас появилась уникальная возможность за короткий промежуток времени объехать весь край, увидеть его красоты. Каково Ваше личное ощущение от края? Выберемся ли мы из той ямы, в которой находится Алтай?

– У края есть колоссальные возможности. В первую очередь в сфере агропромышленного комплекса, глубокой переработки сельхозпродукции. У края большой туристический потенциал. Я не видел ни одного российского региона, который бы имел столь контрастную природу – от кулундинских степей до предгорной зоны.

Ошибается тот, кто думает, что жители края опустили руки. Да есть негативные процессы, связанные с миграцией за пределы региона. Но эти люди, уехав, не прерывают связи с родиной.

Состояния обреченности нет. Есть желание перемен.

Да, люди нуждаются в переменах, им нужны стимулы, в том числе политические и социально-экономические. Которые мы можем им дать.

Люди не видят многих подводных камней, которые, при сохранении существующих тенденций, могут обрекать наш край на то, чтобы стать несостоявшимся регионом. Нужно воспользоваться той ситуацией, когда люди еще этого не видят, они готовы переломить ситуацию, даже не задумываясь об этом. Мы можем это сделать. И мы сомневаемся, что те люди, которые сегодня находятся у власти, сумеют это осуществить. У них был шанс, который занял почти десятилетие. И они им не воспользовались. Почему, остается только догадываться.

– Случались ли какие-либо интересные истории в ходе поездок по краю?

– Что оставило след. Он, правда, невеселый. Мы побывали в угловских горельниках – ехали из Малинового озера в Угловское. Застали варварские вырубки леса. И увидели мертвый лес. Там не поют птицы, не бегают звери. Это меня поразило.

Поразила ситуация в Зональном районе. На первый взгляд совершенно благополучный район. А здесь нет никакого коммунального предприятия.

Поразили масштабы невыплат заработной платы в бюджетной сфере и даже в муниципальных органах власти. И если в предгорной зоне районов практически везде встречались случаи, когда по нескольку месяцев задерживалась выплата зарплаты работникам культуры, то в кулундинско-славгородской зоне стали встречаться случаи, когда зарплату не получают муниципальные служащие. А в прикемеровской зоне районов нередки задержки выплат работникам дошкольных учреждений.