Журналист газеты "Свободный курс Еленам Маслова подвела первые итоги муниципальной реформы в Алтайском крае. В числе опрошенных экспертов оказались глава Коробейниковского сельсовета Усть-Пристанского района Сергей Ряховский и депутат Баюноключевского сельсовета Первомайского района Галина Колесникова, выдвинутые партией СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ. Вот что они думают по поводу произошедших изменений:

Сергей Ряховский: "Полномочия забрали, деньги тоже, а долги оставили"

– Какие первые результаты новой муниципальной реформы вы бы назвали?

– Мы ездили на зональные совещания по этому вопросу уже и в Алейск, и в Рубцовск. Приезжали представители краевой администрации, говорили, что положение очень тяжелое. Что я могу сказать? Как может глава сельсовета работать, если три месяца назад штат был пять человек, а сейчас два? Если увольняют финансиста, землеустроителя, а шофер работает на полставки? Бухгалтерия централизована – теперь бухгалтер не под боком, а неизвестно где. О какой работе может идти речь?

Вышедший 136-й закон говорит, что многие прежние полномочия поселений передаются на районный уровень, чтобы облегчить нам жизнь. Все делается благими намерениями. Не было у сельсоветов возможности заниматься обеспечением водой, теплом, содержанием дорог. Предложили – давайте отдадим все в район. Но ведь просто так не отдашь, нужно обеспечить деньгами. И что забрали? То, что приносит много, – арендные платежи за землю. Полномочия забрали, деньги тоже. А долги оставили нам. У нас нет возможности их гасить, потому что значительно сократились доходы.

Сейчас, например, у нас идет бурный процесс передачи водопользования. Район принимает только с пакетом документов: должен быть проведен химанализ воды, определена зона санитарной охраны скважин и т. д. Оформление всего набора стоит 120 тыс. рублей. У нас 13 поселков, ни в одном пакета документов нет. Средств – тоже, в бюджете они не были заложены. И вот мы воюем уже три месяца.

– В ряде поселений после перераспределения доходов бюджеты сократились почти вдвое. Насколько у вас уменьшились доходы?

– Наш бюджет составлял 2 млн рублей. Из них 600 тыс. "ушли" в район. Но это те деньги, которые мы собирали практически полностью, аренда – один из наиболее гарантированных источников дохода.

– Вернул ли вам район часть полномочий по соглашениям?

– Да. Например, содержание дорог. Нас спросили, согласны ли мы за 10 тыс. рублей в месяц заниматься дорогами: чистить, грейдировать и т. д. Конечно! Мы согласны на любую работу, потому что люди смотрят на нас и спрашивают, почему мы ничего не делаем. Я им всегда отвечаю: "А почему вы в магазин не идете?" Они говорят: "Денег нет". Так вот и у меня такая же история. У меня большой магазин и пустой карман. Мы, конечно, выкрутимся, но развития не будет.

– Развитие сегодня невозможно без наличия градостроительной документации: ни распоряжаться землей, ни строить нельзя. У вас она подготовлена?

– Это еще одна проблема. Мы заключили договор с разработчиком. Цена вопроса – 70 тыс. рублей. Мы заплатили первоначальный взнос – 10%. Документы нам разработали. Но 63 тыс. мы по-прежнему должны. А денег нет – мы же, заказывая документы, рассчитывали на тот карман, который у нас был в 2014 году. Сейчас полномочия по градостроительной деятельности переданы на уровень района, но договор-то заключал сельсовет, поэтому и этот долг остался за нами.

– Сократилось ли у вас число служащих?

– При нашей численности населения у нас должны работать два муниципальных служащих. Раньше было четыре.

– Вы говорите, что власти края проводили межрайонные совещания. Как вам предлагают работать?

– Предлагают затянуть пояса потуже. И собирать лучше налоги. Выискивать нелегальных предпринимателей, оформлять их официально – таксистам "шашечки" ставить. Видимо, чтобы они совсем перестали людей возить. Я считаю, что этим людям помогать надо, – не просто заставлять налоги платить, а создавать такие условия, при которых официальное трудоустройство станет выгодным.

Галина Колесникова: "Сельсоветы могут перестать быть "подушкой""

– Какие первые итоги реформы вы можете обозначить?

– Некоторые проблемы начнут всплывать вместе со стаявшим снегом. Я имею в виду уборку мусора. Теперь это не наше полномочие. У нас велось много разговоров о платном вывозе мусора. Но процентов 10 населения не будет платить, а станет вывозить мусор за околицу. Раньше, бывало, сельсовет выделял машину на улицу, жители которой сгружали мусор в нее и вывозили. Сейчас так не сделаешь. А самоорганизоваться будет сложно, тем более совместно с дачниками.

Возникают вопросы по градостроительной деятельности. Например, решил человек построить дом. Ему нужно получить все согласования. Раньше последнюю подпись на документах ставил глава сельсовета. Он нес ответственность за то, что нет противопоказаний для строительства. Теперь оценка будет производиться на отдаленном расстоянии. Будет ли выезжать на место застройки архитектор или нет, не ясно.

– Как вы оцениваете, достаточно ли финансово обеспечены полномочия, передаваемые вашему поселению районом?

– На расчистку дорог нам выделили 835 тыс. рублей. Это нормальная сумма. Мы примерно столько и тратили. А вот на содержание кладбищ нам дали 2,3 тыс. рублей. Но мы последние два-три года тратили на этот вопрос более 100 тыс. рублей. Тем самым, я считаю, район создает прецедент, что вот это полномочие столько стоит. Потом это может стать основанием, чтобы не увеличивать расходы по данному вопросу.

– Ваш сельсовет коснулось сокращение муниципальных служащих?

– Да, осталось два человека. Вы знаете, последние изменения в законодательстве, на мой взгляд, стали последней точкой в долгом процессе. У сельсоветов постепенно забирали полномочия в области здравоохранения, образования, ЗАГСа. Последнее вообще абсурдно – глава сельсовета может не знать, кто в селе родился, женился, а кто умер. Такое ощущение, что идет ликвидация самого института сельсоветов. А ведь сельсоветы – это самая близкая к народу ступень власти. А народ у нас разный: волнующийся, спокойный, трудящийся, ворующий и т. д. Для власти-то что главное? Чтобы было все спокойно. И муниципалитеты выступали в роли своеобразной "подушки" между "высокой" властью и населением. Все проблемы, недовольства, гнев, неустроенность сыпались на них. И здесь, на местах, людей успокаивали, хлопали по плечу, гасили проблемы. Кто-то писал заявление – разбирались с ним здесь же. А теперь как? Человек придет в сельсовет, а ему скажут: "Мы теперь этим не занимаемся, езжайте в район".