Почему в Алтайском крае сельсовет-труженик Сибирский хочет выйти из состава района и развиваться самостоятельно

Сибирский сельсовет в Алтайском крае готовится выйти из состава Первомайского района. О возможном референдуме среди населения сельсовета объявил его глава Олег Боронин. Он кандидат исторических наук, востоковед. Работал в АлтГУ до победы на выборах в Сибирском сельсовете Первомайского района – 4 марта 2012 года.

– Муниципальное образование "Сибирский сельсовет" – самое крупное и наиболее экономически развитое в Первомайском районе. На нашей территории работает несколько серьезных предприятий, в том числе крупная агрофирма, предприятие по производству кокса и ряд других; и в нашем поселке собирается больше налогов на душу населения, чем в Барнауле. Эти налоги уходят в районный, краевой и федеральный бюджеты, нам остается 2%.

Социальная сфера у нас убита. В одной нашей школе половина учебных помещений закрыта по решению суда; вторая, малая школа в селе Рогуличьем, тоже в ветхом состоянии. У нас разбитая амбулатория, плохие межпоселковые дорогие, нет полноценного детского сада и вы, наверное, слышали, что наш Дом культуры расположен в бане.

После муниципальной бюджетной реформы 2015 года налог на доходы физических лиц и плата за аренду земли перераспределены в бюджет района, и наши доходы упали на 70%. Мы доноры районного бюджета и кормим более слабые территории, у которых нет или условий, или мотивации, чтобы развиваться, но нашей социальной жизнью район занимается, мягко говоря, не так, как хотелось бы. Так или иначе, страдают люди.

– Что стало поводом для вашего заявления?

– За два предыдущих десятилетия коммунальная сфера Сибирского была убита, и произошло это, на наш взгляд, из-за халатности и бесхозяйственности районной администрации.

Мы с населением дружно выступили и добились строительства модульной котельной (Олег Боронин с одобрения жителей Сибирского несколько дней держал голодовку. – Примеч. РП). В 2013 году мы ее запустили, создали МУП, учредителем которого является администрация Сибирского сельсовета, собрали из металлолома необходимую технику, привели в порядок инфраструктуру.

Мы реанимировали сферу коммунального хозяйства и дальше хотели заниматься этим сами. Но в районе началась реформа по укрупнению коммунальных предприятий, и нас решили присоединить к единому районному МУПу. Население поселка Сибирского этому воспротивилось. У меня собрался совет общественности, мы выработали ультимативное требование к районной администрации. На совете общественности родилась эта фраза – вплоть до референдума или опроса граждан о выходе из состава Первомайского района в случае невыполнения наших требований.

Население единогласно поддержало эту инициативу. У людей наболело. Оказалось, что патриархи Сибирского давно носят на душе камень: и в советское, и в постсоветское время Первомайский район кормился с нашей территории, а сюда не давал ничего.

– Были где-нибудь прецеденты такого выхода сельсовета из состава района?

– Я не слышал, чтобы это было доведено до конца.

– Возможна по действующему законодательству такая муниципальная реорганизация?

– У нас есть два пути. Первый – разделение Первомайского района, второй – преобразование в городской округ. И тогда вся налоговая база, за исключением федеральных и региональных налогов, будет оставаться здесь.

Мы собираем подписи, подвозим их в район, там насторожились, со мной пытаются вести неофициальные переговоры на тему "зачем это тебе надо". Мне это надо вот зачем: я патриот своей земли. Считаю, что местное самоуправление не состоится, пока люди не будут видеть, что хотя бы часть налогов, которые они платят, идет на решение вопросов на их малой родине. У сегодняшнего главы сельского или городского самоуправления денег в бюджете нет. Это такой прокаженный, в которого все тычут пальцем; и он или буянит, как я, или ходит с протянутой рукой, или просто пашет круглые сутки.

– То есть, самоуправления в этих условиях быть не может, но оно есть? В каких моментах это проявляется?

– Мы решили пойти вслед за городом и создать не формальное, на бумаге, а настоящее ТСЖ. Это людям интересно. Вчера было собрание, жители пришли, чтобы сказать: мы готовы совместно финансировать состояние наших домов и придомовых территорий, сами решим, сколько вкладывать денег и будем следить, как они расходуются.

Есть у нас спортивная площадка, которую нам подарили, и площадка, которую мы сделали с другом. Они не на балансе бюджета, это подарок человеческому сообществу Сибирского. Люди понимают: денег на содержание никто не даст, все зависит от них. И они выйдут на субботник, и краску купят – конечно, и мы из бюджета поможем. В таких вещах самоуправление проявляется.

Только что завершились бюджетные слушанья по исполнению бюджета 2015 года и по будущим изменениям в устав. Пришли четыре человека, потому что там нет ничего. Люди же очень рациональные – то, что не влияет на их жизнь, им не интересно.

– За четыре года работы главой сельсовета вы узнали что-то новое о людях?

– Я всю жизнь живу в селе и никаких особых открытий за эти четыре года не сделал. У большей части людей интерес к самоуправлению появляется только в том случае, если что-то цепляет их лично. Не почищена дорога, сломался автобус, детей перестали кормить, потому что в школе арестовали счет. Будучи существом духовным, человек все равно живет в материальном мире.

Мудрые люди говорили мне, что надо готовиться к отращиванию брони, потому что часть общественности любую власть считает негодяями, которые воруют, не хотят работать и только просиживают штаны. Этот сегмент населения небольшой, но от него много пыли. Сначала меня это страшно обижало, потом я понял, что к этому надо относиться нормально, просто жить и работать.

– Олег, местное самоуправление – традиционная форма жизни для Алтайского края. Это есть во всех воспоминаниях переселенцев "из Расеи" – люди сами решали все проблемы, от экономических до правовых.

– Но сегодня все это, как и в то время, происходит в контексте правового нигилизма: главное, подальше от государства. Тогда было: "Мы пришли на эту землю с этими руками, с тем, что умеем и что у нас есть, дайте нам распорядиться нашими ресурсами". Сейчас: "Мы будем держаться подальше от администрации сельсовета и постарается сами решить свои проблемы, потому что если мы будет больше отдавать на общее дело, все уйдет на интересы другого муниципального образования". Поэтому сравнивать дореволюционную и сегодняшнюю ситуацию неправильно. Лучше сравнить нас с маленьким русским княжеством в эпоху монголо-татарского ига – 70% доходов ты отдашь баскакам, а с остальным надо жить. Ресурсы, которые производятся на подведомственной территории, мы должны отдавать на сторону.

Есть наш Сибирский сельсовет – труженик, и соседнее село – спальник. Там живут либо люди, которые приезжают ночевать из Барнаула, либо местные, которые работают в Барнауле и там же платят налоги. На душу населения они получают то же, что и мы. Просто у нас краевая дотация выравнивания – 200 тыс., а у них – 2 млн. И у главы нет стремления работать. Он сидит, справки сдает...

– А у вас? Есть ли у вас желание работать дальше?

– Да, есть. По крайней мере, я для себя точно знаю, что на пятом десятке нашел ту сферу деятельности, в которой буду всегда. Это не значит, что у меня нет карьерных амбиций, что я всегда буду хотеть оставаться главой сельсовета и не больше, но в любом случае интересы местных сообществ будут для меня важнее всего. Интересы государства должны когда-то сложиться у нас, как конгломерат интересов местных сообществ.

– Было в новейшей истории России время, хорошее для местного самоуправления?

– Наверное, это все-таки 20-е годы XX века, первые пятилетки советской власти, когда действовали советы, были объединения в коммуны. Они имели как позитивные, так и негативные последствия, но во многом это было и творчество масс.