В региональное отделение партии "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" обратилась жительница с. Урожайного Советского района. У нее случилась трагедия – ее сын покончил самоубийством. О причинах этого она пишет в своем письме.

Приводим полный текст письма. Также его можно прочесть на странице Владислава Вакаева, секретаря алтайского отделения партии "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" – https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=1838859273035030&id=100007329244341

Не могу молчать

Я, Егормина Антонина Трофимовна, мама, похоронившая сына. Мне 82 года, более 10 лет являюсь инвалидом II группы по поводу неврологического заболевания с постоянным болевым синдромом. После окончания пединститута работала в Сорокинском районе. С 1963 года живу в селе Урожайное и до ухода на пенсию работала в Урожайной средней школе. Преподавала русский язык, литературу, историю, обществознание и правоведение. Работали, можно сказать, "на износ". Сейчас даже странно, как нам хватало 24 часов в сутки. Собрания комсомольские, профсоюзные, партийные, классные часы, предметные кружки, политзанятия, смотры художественной самодеятельности, общественно-полезный труд – металлолом, макулатура, сбор рябины, картофеля и пр. Одним словом, здоровье оставила в школе.

Меня жизнь не баловала. В нашей семье было 9 детей – 8 сестёр и брат. Сейчас я осталась одна, недавно похоронила старшую сестру-фронтовичку. Это они с мужем взяли меня к себе с пятого класса. У них я жила и училась в школе, потом 9девять студенческих лет – педучилище, пединститут. Мама умерла раньше отца на 20 лет. Он помог мне получить высшее образование. Мой отец – участник войны 1914-1918 гг., гражданской войны, отечественной, по возрасту работал в Трудармии на военном заводе.

У меня сегодня много дела.

Надо память до конца убить.

Надо, чтоб душа окаменела.

Надо научиться снова жить.

( А. Ахматова)

Несколько месяцев назад я схоронила сына в 53 года. Он не просто поболел и умер, он покончил с собой. Но ничего не бывает просто так, всё из чего-то проистекает. Его добрейшая душа не выдержала равнодушия тех, от кого ждала милосердия. Меня утешали родственники и друзья – мол, не надо отчаиваться. Но, как не скорбеть матери, схоронившей сына раньше себя? Самое большое горе – потерять родного человека, оно несравнимо ни с чем. Оно приходит внезапно, и, когда это случается, земля уходит из-под ног. Жизнь теряет смысл, она делится на ДО и ПОСЛЕ. Горе нельзя считать признаком слабости.

Итак, человек ушёл в небытие. И случилось это тогда, когда по состоянию внутренних органов, согласно судебно-медицинской экспертизе, у него не было ничего угрожающего жизни. В беседе со мной и моей племянницей эксперт сказал, что он бы мог жить и жить. А вот почему не была проявлена оперативность в выяснении катастрофического падения зрения, непонятно. Ведь сейчас в офтальмологии достигнуты большие успехи.

Мои размышления нужны не ему, а нам, живущим в этом земном мире. Чтобы мы оглянулись вокруг и задумались: Что, вообще с нами происходит? Почему мы раньше говорили, что "Москва слезам не верит", а теперь наша любимая матушка-Россия стала для многих чужой? И почему люди стали равнодушными, никто и ничему не верит, и слезам тоже. В любом обществе всегда беды связаны с потерей нравственного измерения в политике, экономике, в общении людей.

В 90-е годы произошла буржуазная революция. Была проведена преступная приватизация общенародной собственности без юридической и нравственной основы, без ответственности перед народом. Образовалась огромная пропасть между богатыми и бедными. Новые "хозяева" жизни не только "оккупировали" землю и ресурсы, но и создаётся впечатление, что уже давно идёт "оккупация" Сферы Духа. Теряется глубокий смысл важных слов, таких понятий, как Родина, честность, долг, совесть, любовь и др.

Может быть, прав был великий мыслитель Ф.Достоевский (он тоже жил в период развития буржуазных отношений), когда писал, изучая этот уклад жизни, что это был не самый лучший путь развития, а, скорее, пагубный. Буржуазная свобода имеет изнанку – нравственное растление личности. Он писал: "Чем собираетесь вы соединить людей для осуществления гражданских целей, если нет основы нравственной?". Эти слова так актуальны, как будто к нам, сегодняшним, обращены.

В обществе чувствуется отчуждение, отрыв людей друг от друга, отгораживание в прямом и переносном смысле. Претерпела изменения и любовь, как основная конструкция жизни. Какая может быть любовь без жертвенности? Нет двух основных условий нормального существования общества – социальной справедливости и социальной солидарности. Чувствуется во всём этом социальный трагизм.

События 90-х годов были не продуманы, потому столько негатива. А для сельских рабочих это просто преступление. Прежние производственные участки ликвидированы или сокращены, кто-то обанкротился, например, наше сельхоз ООО "Радужное".

Новых предприятий взамен не придумали, разрушена система сельскохозяйственного производства.

Некоторым рабочим села просто негде доработать до пенсии. Они вынуждены ездить на временные заработки с насиженных мест из семьи. На новом месте обустроиться невозможно, нужны миллионы для крыши над головой. Кто-то живёт случайными заработками в частном секторе.

Оставили деревню в распластанном состоянии, и никто, ни прежние, ни нынешние не покаялись в содеянном перед кормильцем, сеятелем земли русской. Село теперь – гиблое место, что-то есть в этом нездоровое. А совсем недавно эти безотказные, работящие люди пахали, сеяли, собирали урожай, получали много зерна на заработанный рубль и не было страха остаться без работы. И лечили их, если было нужно, без ограничений, не экономили на здоровье.

Русский человек – не притязателен к властям, редко о себе заявляющий. Может отсюда деспотизм властей и скудость жизни. И никто его не спросил, чего он хочет. Есть на этот счёт хорошие слова русского экономиста Кокорева, он писал: "А может, этим простым сердцам доверять больше, чем иным парламентским речам? Может, в этих изнуряемых силах и лежит истинное понятие о жизненных потребностях? И тогда не будет никаких потрясений и революций. Просто правительство должно вовремя удовлетворять эти потребности". А сейчас эта часть населения самая менее защищённая.

Самое дорогое у человека – жизнь. Жизнь, очень короткая и необратимая. Человеку нравится жить на Земле, и он хотел бы жить здесь вечно. Но, в крайнем случае, как можно дольше. Даже, изнемогая под бременем болезней, он думает – как бы ещё прожить завтра и послезавтра. Пишут и говорят, что жизнь надо беречь. Только, однако, никто этого не делает. Пока человек молод и полон энергии, он работает, не задумываясь над этим.

Жизнь есть борьба. Человек не может жить по ранее составленному сценарию. У него нет особого режима питания, его часто встречают непредвиденные обстоятельства. Он зависит от окружающей среды, от природных, социальных, экономических условий, от микроклимата, в котором он живет, общается и работает. Цивилизация предъявляет к нему большие требования.

Человеческому организму для нормального функционирования требуется качественный материал. Но мы уже давно живем в отравленном мире. Передачи о мёртвой воде и искусственной еде шокируют. Что мы пьём, едим, чем дышим? Производитель ради выгоды идёт на всё. Закон рынка действует в ущерб здоровью потребителя. Живём в состоянии хронического стресса и невиданнейшей нервозности.

Сегодня нельзя не болеть. Болеют дети, пожилые, люди зрелого возраста. Болезни цивилизации – диабет, гипертония, инсульты, инфаркты, онкология. Но и болеть нельзя. Больной – это обуза государству, семье, самому себе. Требуются огромные средства на здравоохранение, медицину. И всё-таки медицина иногда делает чудеса. В городах, медицинских центрах лечат по последнему слову науки и технологии.

Сельские пациенты этого лишены. В своё время врач-офтальмолог, профессор Фёдоров в телепередаче сказал, что наше государство будто изуверское, а социального заказа на человека нет. Ну и что, что умирает отдельный человек. Есть мудрое изречение: "Что мне в том, что живёт общее, если страдает личность?".

Действительно, здравоохранение есть, а простому человеку оно недоступно. Что, например, даёт сельскому пациенту реализация оптимизации? Консультация к высококвалифицированным специалистам – долгожданная очередь по записи, госпитализацию больные ждут месяцами. А зачем такая долгожданная очередь, если нужна срочная?

Итак, человек заболел. Резкое нарушение зрения. Он беспокоится, едет на приём к районному окулисту, потом к платному офтальмологу Бийского Диагностического Центра. Ничего вроде бы серьёзного. Симптомы – резкое помутнение, затем выпадение полей зрения. Выписывали только капли и очки +1. Время идёт, зрение ухудшается, он снова посещает платно врача диагностического центра. С диагнозом "сосудистая патология сетчатки глаз" выписывают очки +3 и сообщают, что можно посетить врача повторно, если будет ухудшение зрения. Он ездил снова, но один врач отказал в приёме со словами " Я всё Вам сказал в первый раз", а другой доктор была в командировке. А зрение ухудшается с каждым днём, и он едет к невропатологу. Она выписывает антиоксидант на месяц. Он принимает лекарства, но состояние ухудшается, больной теряет аппетит, плохо спит, обстановка напряжённая. Сын говорит мне, что ещё несколько дней, и я ничего не увижу. Просим дать направление срочно в Бийск или Барнаул, не откладывая ни на один день. Врач – зав.районной поликлиники ответила, что идёт в отпуск, никаких рекомендаций и сообщений не поступило. Сын в панике, что время идёт, а нет причины резкого ухудшения зрения, нет точного диагноза, а значит, и нет лечения.

Последняя убедительная просьба к участковому врачу была в конце мая. Врач сказала, что запишем на очередь и ждите. Нам сообщили, что запись только на середину июня. В последующие дни в глазах появилось пятно наподобие красной лампочки. По всем симптомам сыну была нужна госпитализация. Я не соглашалась и чувствовала, что добром это не кончится. Сын боялся остаться незрячим – его супруга умерла более 10 лет назад, детей нет, а мне 82 года. В последние дни до трагедии он говорил мне, что в глазах сплошная муть, утром трудно раскрывать глаза, а через несколько дней он ничего уже не увидит. Я пыталась его успокоить, как могла, но он не выдержал. Покончил с собой.

После случившегося я попросила свою племянницу, (она медицинский работник) чтобы она проконсультировалась у своего коллеги психотерапевта по поводу случившейся трагедии. Доктор сказал, что так уж устроена психика человека, что он не может находиться длительное время в неимоверном напряжении. Если такое напряжение длится более двух недель, то нужна медицинская помощь. Или он услышит успокаивающие, так необходимые слова мудрого доктора, чтобы снять напряжение, получить надежду на помощь и поддержку. Или, оставшись один на один со своей проблемой, он не справится, мужество и воля будут парализованы от страха, и результатом может быть суицид.

Так и получилось. Ему было тяжело и одиноко в последние дни, была нужна психологическая помощь. Говорят же, что ничего нет сильнее любви и ничего нет страшнее страха. Известно, что главная конструкция жизни – любовь. Никакие новые технологии в медицине не заменят живого слова врача. Нечаянно брошенное слово может иногда убить, но может и воскресить.

Доктор не лечит, он помогает выздоравливать, подключая свою энергетику, а не только выписывая лекарства. Доктор лечить должен и душу, и тело.

Очень правильные, мудрые слова принадлежат выдающемуся римскому врачу Галену по этому поводу. Это знаменитый хирург, философ, побывавший во многих странах, лечивший великих императоров. Он считал, что врач должен обладать особым лекарством – душевным. И постоянно пополнять любовь в душе. Он писал: "Настоящий врач этим лекарством сообщает больному "Крепость Духа", которая побеждает тоску, уныние и отчаяние, телесную болезнь, покоряет их воле больного. И тогда радость, и уверенность больного ценнее всякого лекарства".

Лечить надо не болезнь, а больного. Врач –психотерапевт, профессор Д. Авдеев считает, что вину за самоубийство делят те, кто не проявил действенного милосердия.

Итак, ему была нужна срочная помощь, но этого не было вовремя сделано. И здесь не финансовые проблемы, а самое обычное равнодушие в выполнении профессионального гуманного долга, который заключается в сохранении жизни больного.

Мы знаем, что в настоящее время медицина достигла больших успехов. И в городах, медицинских центрах проводят сложнейшие операции по возвращению зрения. А бесплатное плановое лечение обрекает сельских пациентов на вымирание. И здесь главную роль играет человеческий фактор.

Сейчас, когда я переживаю трудный период в своей жизни, связанный с потерей сына, и практически лишена свободы движения, меня поддерживала старшая сестра. Она, как никто другой меня понимала, всегда ждала моих звонков. Переживала, жалела и знала моего сына как работящего и добрейшей души человека. Но на днях я приняла ещё один удар судьбы, когда и её похоронили.

Что касается моего сына, как пояснил консультирующий врач, он мог проигрывать в своём воображении картину печального исхода надвигающейся потери зрения. А поддержки и срочной помощи не было оказано. В такой ситуации он преждевременно погибает, делает всё машинально, умирая от страха, от сильнейшего стрессового синдрома.